Иван Соколовский

Альбом "Музыка для 35 Будд" попал ко мне одновременно с шестым выпуском литературно-философского альманаха "Контекст NONA" (М.,2000), содержащим статью Батагова "Ошибки 2000". Прослушивая музыку, я одновременно углубился в прочтение текста статьи и неожиданно для себя осознал глубинную и неразрывную связь между музыкой и миросозерцанием ее автора, что на сегодняшний день большая редкость. 99,99% современных "деятелей культуры" имеют в лучшем случае "декларативные" мировоззрения, являющиеся их "личным делом" и никак не отражающиеся на производимом ими продукте. И если остались реликтовые 00,01% людей, для которых творить можно и нужно исключительно в согласии с собственным жизненным опытом и мировоззрением, то Антон Батагов принадлежит именно к их числу. Поэтому, рецензируя его "Музыку для 35 Будд", я хотел бы попытаться проанализировать ряд мыслей композитора, органично выраженных в его новейших произведениях.

Для Батагова истинная сущность музыки состоит в том, что "музыка - это не способ эгоистического самоутверждения, а способ познания абсолютной реальности и универсального миропорядка... Услаждение слуха и эстетического чувства - всего лишь побочные и очень относительные функции музыки. Музыка - явление принципиально другого уровня, и заниматься ею, не понимая этого и используя ее в "бытовых" целях - преступление..." Здесь Батагов следует очень древней традиции. Уже 2500 лет назад Платон различал два типа музыки: музыку космического порядка, приобщающую человека к идеальному и абсолютному, и "площадную"музыку, расслабляющую душу и отвращающую от путей истинного познания. Платон (как и Батагов) рассматривает музыку и поэзию исключительно развлекательного содержания как тяжкое антиобщественное преступление. В его идеальном государстве нет места для подобного искусства, по отношению к которому предусмотрены репрессивные меры. (Известны также преследования "развлекательных" жанров во многих культурах прошлого и настоящего - от Древней Руси до исламского фундаментализма и т.д.). Поскольку сейчас мы живем в обществе прямо противоположном платоновскому идеальному государству, то репрессии осуществляются исключительно по отношению к тем, кто "площадной" музыке предпочитает музыку "космических сфер ". Тотальное и принудительное прослушивание поп-продукции - таков приговор нашего времени. Батагов очень ярко описывает эту ситуацию: "Приходишь в любой магазин (БЕЗ исключения), а там ВСЕГДА включено радио, и из него – "звезды российской эстрады". Вылетаешь из магазина пулей, заткнув уши и ругаясь матом".

Но "эстрада" и "русский рок" - это для Батагова лишь факт внешнего насилия, о котором по существу вообще не стоит разговаривать, так как все и без того ясно. Но даже те, кто отвергает музыку "из радиоприемника" и противопоставляют ей так называемую "классику", "высокое искусство", сильно ошибаются, полагая, что это - вещи диаметрально противоположные. Как пишет Батагов: "Если не Игорь Крутой или какой-нибудь Диджей Грув, которые для 99,99% населения являются единственной существующей современной музыкой, то для оставшихся есть захолустная имитация классической музыкальной жизни, такая же мертвая, как и ее западный "оригинал". Классическая музыка в большинстве случаев отлично вписывается в современные форматы, а классические исполнители не только не чураются масскульта, но и всячески стремятся попасть на одни подмостки с идолами 99,99% публики. Противопоставление "высокого" аристократического искусства "низкому" массовому уже не срабатывает и очень часто является самообманом для посетителей консерватории.

Критерий оценки для Батагова один: цели, которые преследует композитор: "Весь вопрос в том, ЧЕМ для человека, занимающегося музыкой (или слушающего ее), она является, и ЧТО посредством музыки человек хочет сделать."

Существует по крайней мере три ответа на данный вопрос:

1. Цель музыки - заработок для музыкантов и композиторов и ублажение заказывающих эту музыку слушателей. В этом случае обычно рассуждают о "профессионализме", а музыка такова, каковой ее хотят видеть потребители. Все просто: музыка - это продукт... Здесь нет места творчеству как объективации чего-то более высокого и глубокого, нежели реальности повседневной жизни, это всего лишь "профессиональные" манипуляции с полюбившимися массам музыкальными архетипами. Композитор опускается до "среднего" уровня незамысловатых эстетических запросов публики и часто жертвует собственным вкусом во имя простейшего заработка. "Ну это все мое "творчество" так, для денег, а в душе-то я эстет, каких мало... Заработаю много денег и буду заниматься настоящим искусством!!!" - такова логика большинства поп-композиторов. Разумеется что никакого "настоящего искусства" в результате никогда не получается, и все выливается в тщательно скрываемую рабскую зависимость от вкусов "быдла" для удовлетворения которых в целях заработка и проходит творческая жизнь композиторов с подобными ценностными ориентирами...

2. Цель музыки - самоутверждение композитора. Как говорит Батагов: "Спросите у любого профессионального классического музыканта или просто посетителя концертов: что такое музыка? И услышите: "Ну это выражение чувств, эмоций, переживаний..." Композитор имеет дело исключительно с собственным Я, раскрывая через музыку собственную индивидуальность. В данном случае предполагается, что композитор есть носитель и обладатель чего-то исключительно ценного и уникального, чем он делится с другими людьми посредством своих нетленных произведений.

Композиторы этого типа обычно декларируют свой "глубокий и сложный внутренний мир", "особое видение","неповторимую индивидуальность" и другие культурные штампы. Но уже сам факт подобных деклараций заставляет сомневаться в их истинности, так как позиционирование себя как чего-то "абсолютно ценного и неповторимого" - это обычная самореклама, рекламный штамп, которого действительно одаренные люди не приемлют и тщательно избегают. "Музыка для избранных", "стратологическая конъюнктура", "индивидуальный оригинальный продукт для ценителей"... По этому поводу Батагов очень правильно отмечает, что "человеку, у которого есть подлинное знание, чье-то признание и одобрение не нужно. А пустому человеку - нужно, он успешно социализируется, начинает испытывать поросячий восторг и надувается индюком... Вот тогда тебя все знают, и ты продолжаешь надуваться, пока не лопнешь." Авторское Я - это иллюзия, ибо содержание любого индивидуального сознания не является исключительным продуктом этого сознания, и даже чувства и переживания приходят и уходят вне контроля и помимо воли этого Я. Музыка "сочиняется" как некий объективный процесс, который индивидуальное Я не контролирует. Когда же процесс уже завершен, композитор начинает редактировать и структурировать уже "сочиненные" элементы. Поэтому "индивидуальность" в творчестве часто ограничивается редактированием материала, а не его "сочинением". Если композитор "сочиняет" оперу или симфонию, он на 99% имеет дело с набором утвердившихся технологий и форматных регламентаций, которые и позволяют опознать данный артефакт именно как "оперу" или "симфонию". И лишь только то, что выходит за границы жанров, а именно опыт музицирования и "сочинения" как непредсказуемого спонтанного процесса, не управляемого волей индивидуального Я, и есть то, что называется "вдохновением". "Вдохновение" - это открытие каналов связи с Абсолютной реальностью, и оно никак и ни при каких обстоятельствах не может быть связано с авторским Я. Более того, если настраиваться исключительно на это пустое и иллюзорное Я и "раздуваться индюком", то всяческие каналы связи с Абсолютной реальностью в сознании этого "индюка "перекрываются и творчество ограничивается формальным редактированием уже "сочиненного" и агрессивно-болезненной саморекламой. Этим и объясняется наличие в современном мире подавляюще-огромного количества клонированной музыки. Любая свежая музыкальная идея тиражируется до таких размеров, что ее подлинный источник становится неотличим от бесчисленного числа копий, и то, что имело бы смысл как нечто единственное и неповторимое, становится отвратительно-банальным. Парадокс композиторского Я заключается в том, что именно оно в силу иллюзорности своих ценностных установок является источником безликой однородности, в то время как отказ от иллюзии Я приводит к появлению чего-то поистине божественного и высокого. Как написал Батагов: "Это самое Я пошло по пути, который (какая глупость!) теперь кажется совершенно естественным и единственным: всякий человек - это неповторимая индивидуальность, которая заслуживает написания симфоний, бурнейших переживаний и копания в том, что в этом самом Я происходит ... Но романтическое Я обозримой культурной эпохи - это Я ложное, это эго, это свалка коллективного бессознательного."

3. Музыка есть один из возможных путей познания Абсолютной реальности. Как отмечает Батагов:

"Музыка (точнее, работа со звуком) - всего лишь одна из бесконечного множества возможностей на пути познания".

В первом случае речь идет как раз о том, что тотально звучит везде и всегда и от чего "хочется ругаться матом" - о "звездах эстрады" и тому подобном... Во втором - о "самоутверждении" собственного Я композитора. Но существует ли это самое композиторское Я? Не есть ли это некая иллюзия так называемой "западной цивилизации"? Батагов решительно порывает с тем, что он называет" комплексом авторства": "За последние годы я окончательно распрощался с комплексом авторства как применительно к чьей-то музыке, так и к своей собственной. Все эти понятия - индивидуальность, свой стиль, чужой стиль, новаторство, и т.д.- это ТОЛЬКО проявление эгоизма и желание утвердить превосходство своего ничтожного эго над другими "эгами", и больше НИЧЕГО". Естественно, что, порывая с понятием "индивидуальности" в музыке, Батагов решительно отвергает и то, что было порождено мифами об абсолютной самодостаточности и неоспоримой ценности человеческой личности, то, что обычно называют "высоким искусством" или "классикой". "Вся западная культура, с которой имеет дело общество - это каких-нибудь лет 300 ... За эти 300 лет, если говорить о музыке, был Иоганн Себастьян Бах, и это -последнее, что держалось в границах религиозного сознания, каковыми и определялась ценность. Потом произошла профанизация сознания, и она повлекла за собой тот ужас, которым является большинство композиторской музыки..."

Удивительно то, что блистательный исполнитель именно "классической музыки" пришел к сомнениям в ее ценности. Знать, любить и... отвергнуть! Пути преодоления "классики" в ХХ веке были в основном формальными: композиторы искали выход из музыкального кризиса в изменении форм музицирования, в построении новых музыкальных теорий... Батагов же говорит вовсе не о "формах" музыки, а о внутренних экзистенциальных установках. "Комплекс композитора" сохраняется вне зависимости от изменения музыкальных пристрастий и музыкальной теории. Можно быть "минималистом", "додекафонистом" и кем угодно еще и остаться "композитором", т.е. человеком, искренне считающим себя эксклюзивным творцом, производящим из неисчерпаемых недр собственной индивидуальности нечто ценное и прекрасное. И здесь нет разницы между Моцартом и Диджеем Грувом! Если дело не в теориях, а в правильной ценностной установке, исключающей иллюзию "композиторства", то музыка может быть исключительно выражением и проекцией Абсолютного, которое одинаково существует внутри всех людей и всего мира. Человек настраивается на пребывание в Абсолютном, и возникающая из этого источника музыка и есть музыка "космических сфер". Существует оторванность от познания Абсолютного, которая и порождает ту внутреннюю пустоту, которую компенсирует так называемая культура. Преодолев эту оторванность, мы перестаем нуждаться в культуре и "композиторах". Необходимо понять, что "так называемая личность - просто набор мертвых штампов... а то, что на самом деле настоящее - оно не может быть ни новым, ни старым, ни своим, ни чужим…"

Можно провести удивительную параллель между мыслями Батагова и Германа Гессе. Гессе, осознав пустоту и иллюзорность западной культуры, отправляется в "Страну Востока", описывает мир человеческой личности как иллюзорный "магический театр", и в то же время строит утопию возрождения на "игре в бисер", т.е. на построении общества по законам "классической музыки", совершенно не понимая того, что высмеиваемая им "фельетонная эпоха" деградации Запада как раз и вызвана теми самыми установками "высокого искусства", которое Гессе предлагает в качестве лекарства. Он хочет дать отравленному в качестве противоядия тот же самый яд, которым больной и был первоначально отравлен. Отправляясь в "страну Востока" за спасением от иллюзорности собственного Я, Гессе не только не хочет расстаться с Моцартом и Бетховеном, но желает взять их с собой, построить на основе их музыкальных гармоний новую модель общества - общество ученых и музыкантов, высокоинтеллектуальный орден "Игры в Бисер". Это двойное отравление чувствуется в еще большей депрессивности и иллюзорности его утопии "Игры в Бисер"по сравнению с пошлой и плоской жизнью современной ему гедонистической "западной цивилизации". Батагов же принципиально радикален и не желает травится по новой: "Тут недавно одна известная скрипачка мне пожаловалась: музыка ей надоела, всю жизнь она занималась и продолжает заниматься ерундой, и бросила бы, а страшно: "Как жить без Брамса и тому подобной гадости (это она так выразилась), если всю жизнь этим травились, и настолько привыкли, что теперь кажется, что без этого и жить нельзя. Но ведь это так противоестественно!" На такой отчаянный пассаж я ей ответил, что раньше я думал, что стать вегетарианцем мне слабо, но когда действительно осознал, что мясо убитых животных есть НЕЛЬЗЯ, то решился, и сначала было трудно, срывался несколько раз, а потом привык, и теперь прохожу мимо мясных и колбасных прилавков так, как будто их вообще нет. Надо понять: Брамс - это мясо..."

Таким образом надо проходить мимо "классических" концертов и разных иных проявлений "академизма": так, как будто их вообще нет. Всякая мертвечина есть яд, и, избегая отравлений, мы оберегаем собственное здоровье...

Итак, путь к Абсолютному лежит через преодоление иллюзорности собственной индивидуальности и очищения сознания от ложных ценностей и установок. В этой связи Батагов по-новому оценивает роль Кейджа в современной истории: "4:33" - вовсе не авангардистское стебалово, а именно прорыв к Абсолютной свободе. Кейдж показал, что тишина может быть в миллионы раз музыкальнее любого "произведения искусства", если научиться правильно ее слушать. Абсурдность демонстрации тишины в качестве "индивидуального авторского продукта" с очевидностью раскрывает всю ложность современных понятий об "авторстве" и "человеке-творце". Восприятие Кейджа как авангардиста прямо противоположно смыслу "4:33"!

Теперь обратимся к"Музыке для 35 Будд". После изложенных выше взглядов становится чрезвычайно интересно, что может звучать в качестве их проекции. Прежде всего это не нью-эйдж и не этника (к чему часто ложно причисляют данную пластинку), хотя формально и есть некое сходство и с тем и с другим. Мы уже привыкли всякую спокойную и умиротворенную медитативную музыку причислять к нью-эйджу или этнике. Но нью-эйдж - это комфортная красивая коммерческая музыка для приятного времяпрепровождения, а этника - нечто геополитически локализованное плюс чрезвычайно консервативное и каноничное. "Музыка для 35 Будд" явно не дублирует этнические каноны и элементы и не стремится к изнеженности и комфортности нью-эйджа. Это медитация в чистом виде, некий опыт пребывания вне пространства и времени, опыт сосредоточения и размышления на тему "пустоты" в буддистском понимании этого термина. В отличие от нью-эйджа здесь нет терапии, предполагающей депрессивно-невротическое душевное состояние слушателя. Основной эмоциональный фон здесь составляет спокойно-радостное состояние человека, достигающего просветления на пути познания окончательных истин о бытии. Здесь нет эмоции в бытовом значения этого слова, т.к. трудно называть эмоциями состояния ума. Эмоции, скорее, относятся к иллюзорному миру нашего индивидуального бытия. Но и умозрение может быть и минорным, и мажорным, и атональным, и полифоничным...

Данный CD можно (а может, и нужно) зациклить по кругу, и тогда достигается потрясающее состояние пребывания вне времени и пространства и появляется восприятие "пустоты" как чего-то осязаемого и гиперреального. Звучание чрезвычайно качественное и точное. При всей своей исходной тембральной слитности (рояль и вибрафон как ведущие инструменты на данной пластинке по тембральным характеристикам, по форме звуковой атаки и т.д. тяготеют к почти неразличимому взаимослиянию) звуки предельно локализованы в пространстве. Ювелирная работа со звуковым пространством - большое достижение Батагова как звукорежиссера. Набор инструментов чрезвычайно лаконичен: рояль (Антон Батагов), вибрафон и ряд железных перкуссий (Петерис Шунятис) и голоса Ламы Тхубтена Сопы Ринпоче и дост. Ани Карин.

Пластинка включает в себя всего два трека (при общем звучании 62 мин.), которые воспринимаются как актуально-бесконечные. Использование металлических ударных инструментов в некоем протяжном звуковом объеме подчеркивает наличие пустоты, так как при плотной звуковой фактуре они просто растворяются. Слушая эту пластинку, мы попадаем в музыкальный процесс, не спровоцированный никакими концептуальными и форматными предустановками. Это чистейшая медитация, вне индивидуальных аффектов и эмоций. Однако медитация эта несет в себе некие культовые элементы и представляет собой некий оттенок чего-то ритуального, что и позволяет провести аналогии с этнической музыкой. Возможно, любая "медитация в звуке" (а именно так хочется определить стилистику альбома Батагова) порождает восприятие ее как некоего культа и ритуала, так же как любые логические размышления об Абсолютной реальности мы традиционно считаем философией.

В буклете, дизайн которого предельно адекватен музыке и содержит ряд текстов на разных языках, проясняющих философскую подоплеку происходящего, содержится русский перевод текста беседы Ламы Тхубтена Сопы Ринчопе, который, как мне кажется, точно раскрывает суть данной музыкальной медитации: "Осознание пустоты - это именнно то, что ведет к освобождению от страданий... Надо понять, что Я не существует, что оно пусто, что это все иллюзия..."

Через осознание пустоты Я мы понимаем, что эта пустота и есть Абсолютная реальность, содержащая в себе все и вся. Посредством "музыки для 35 Будд" мы стираем "пыль на зеркале" (т.е. все иллюзии так называемой "жизни"), которая мешает нам увидеть реальность Абсолютного и нереальность всего остального...

Иван Соколовский, для газеты Man'Music, апрель 2002